Пять разбитых сердец - Страница 61

– Нир? Что с тобой, Нир? – забеспокоилась фея, когда он пошатнулся. – Ты в порядке? – Очередное односложное «угу», сказанное им, не очень-то ее убедило. – Присядь, а? Что с тобой? – бормотала девушка, суетясь вокруг своего спутника.

Долго уговаривать его не пришлось: тяжело вздохнув, мужчина опустился на траву и повалился назад, принимая горизонтальное положение. Прикрыв глаза, он сложил руки на груди и замер.

– Эй? Ты чего?! Ты только сознание не теряй, ладно? Нир, пожалуйста! Не оставляй меня тут одну, – закусив от волнения губу, прошептала Ада. Она опустилась на колени рядом с ним и, пощупав ему лоб, испуганно всхлипнула: – Ледяной! Темный… ты слышишь меня, темный? Я тебя… я тебя воскрешу и снова прибью, если ты сейчас умереть вздумаешь!

– А если не вздумаю? – Его бледные губы растянулись в улыбке.

– Тогда воскрешать не буду… пока что, – ответила фея, обрадованная хоть какой-то реакцией с его стороны. – Нир, что с тобой? Это плата, да? Что с тобой сделал шут? Магии лишил? Сил, здоровья? Я могу тебе как-то помочь?

– Можешь, – продолжая слабо улыбаться, ответил мужчина.

– Как?!

– Помолчи немного.

Адель недовольно нахмурилась, но кивнула: больше для себя, чем для него, – сквозь опущенные веки он вряд ли увидит ее жесты. Посидев неподвижно где-то с минуту, фея осторожно склонилась над женихом и снова положила ладонь на его лоб. Кожа Нира по-прежнему оставалась неестественно холодной, хотя выглядеть он стал чуть лучше. Во всяком случае, девушке так показалось: черты лица разгладились, тени стали мягче… а может, все дело было в освещении?

– Цветочек, перестань смотреть на меня как на покойника, – не открывая глаз, проговорил темный.

– А… а ты откуда знаешь, как я смотрю? – растерялась она.

– Взгляд красноречивый очень, кожей ощущается, – приоткрыв глаза, объяснил мужчина. – Того и гляди, дыру во мне прожжет.

– Нир! – укоризненно проговорила фея, – я переживаю, а ты… издеваешься.

– За меня переживаешь или за себя?

– За тебя! Ну и, как следствие, за себя, – не стала отрицать Ада. – Так что с тобой сделал Двуликий? Это опасно?

– Нет. Передохну немного, и пойдем отсюда. Просто усталость накатила и голова закружилась. Это нормально, когда Твегги жульничает.

– В смысле?

– В качестве платы за внеплановый переход через Тритэру он вытягивает из меня энергию. Не магию, нет.

– Поясни, – попросила девушка.

– Игра настроена так, чтобы контактировать с Миром Живых всего раз в год. Тогда-то и пополняются ее энергетические запасы за счет азарта, которым питается ведущий. Но иногда он делает исключения и позволяет мне использовать Тритэру в качестве портала, за что требует вышеупомянутую плату. Не думаю, что она ему действительно необходима, но таковы правила. Сегодня содрал с меня за пятерых, видимо, в отместку за то, что я ему тебя не оставил.

Испытав прилив благодарности от последних слов темного, фея осторожно провела по его лицу кончиками пальцев и прошептала:

– Спасибо.

Мужчина недоверчиво выгнул бровь, глядя на нее, а из кустов донеслось торжественное:

– Во-о-от! А то все «Твегги жульничает, Твегги жульничает»! А Твегги только хорошего желает, вон как девчонка засуетилась и как смотрит ласково на тебя, болвана. Эх… надо было за десятерых плату бр… Эй! – возмутился голос, когда в заросли полетел огненный шар, сформированный Ниром. – Ты так поляну спалишь, ненормальный! Это же произведение искусства, а не лужайка! Да ты… – Очередной магический снаряд заставил незримого собеседника заткнуться.

– Не обращай внимания, маленькая госпожа. Двуликий в своем репертуаре, – сказал мужчина, садясь. – Еще минута – и пойдем, – пообещал он.

Однако все произошло несколько иначе. Разноцветные бабочки, порхавшие над цветами, незаметно сменили окраску и, сбившись в серебристое облако, налетели на темного. Адель рефлекторно отшатнулась от этого мерцающего вихря, многочисленные крылышки которого издавали едва слышное шуршание. Нир, в свою очередь, даже не отмахнулся. Он просто сидел в облаке обезумевших насекомых, не делая никаких попыток освободиться. Решив, что мужчина зачарован, фея бросилась к ближайшему кусту и, выломав ветку, хлестнула по жениху. Вернее, метила-то она по бабочкам, вот только они вовремя отлетели, открыв Нира для удара.

– Ну ссспасибо, милая, – отобрав у растерявшейся девушки ветку, прошипел мужчина.

– Я хотела…

– Я понял.

– Но они… Что они с тобой делали? Пили энергию?

– Нет, малыш, – зашвырнув ветку в слегка подпаленные кусты, ответил Нир. – Она, наоборот, поделилась со мной энергией.

– Кто – она?

– Тритэра. Ну хватит, – склонив голову набок, сказал заметно посвежевший темный. – Пора вернуть тебя к твоим друзьям. Идем?

– Нет, подожди, – задумчиво протянула фея, пристально изучая собеседника, лицо которого выглядело теперь так, будто он отдыхал не пять минут, а пять дней. Серебристых бабочек девушка прекрасно помнила из прошлого посещения игры. Вот только тогда они либо превращались в записки, либо отвлекали шута, а теперь решили поделиться энергией с Ниром. Хм… и с чего это вдруг им так поступать? – Ты обещал мне ответить на три вопроса.

– О! – Глаза мужчины расширились в притворном удивлении. – А разве я уже не ответил? Причем не на три, а на гораздо больше. Цени, фея!

– Что? – Адель оторопела.

– Как «что», цветочек? – ехидно улыбнулся маг. – Ты разве забыла? Я же просил подумать, прежде чем спрашивать.

– Да ты… ты… – Подходящих слов Ада, видимо, не нашла, потому что кинулась на довольного собой жениха с кулаками, чем изрядно повеселила и его, и подгоревшие кусты, которые затряслись от хихиканья, слишком уж похожего на смех Двуликого.