Пять разбитых сердец - Страница 46

В «собеседника» полетела вторая подушка, но тот ловко ушел с линии атаки. Отослав краткий ответ Адель, Нир поднялся с кровати, плотно прикрыл дверцу шкафа и отправился в ванную, надеясь смыть хоть часть усталости. Распахнул дверь, посмотрел на сад с улыбающейся во всю пасть горгульей, притворил дверь. Постоял несколько секунд, прислонившись лбом к ее прохладной поверхности, прошептал парочку изгоняющих заклинаний и, решительно дернув за ручку, вошел наконец в обычную ванную комнату. Ему удалось всего раз ополоснуть лицо холодной водой, прежде чем из сливного отверстия выскользнула тонкая струйка разноцветного тумана, которая быстро материализовалась в верхнюю часть туловища Двуликого. Дух уцепился обеими руками за лацканы мага и провыл: «Ну, Ни-и-ир! Поговори со мной! Мне та-а-ак одиноко!» Из его правого глаза текли крупные черные слезы и с громким «плюх» разбивались о дно белой раковины.

– Твое одиночество, Твегги, только твоя вина! – буркнул темный и с силой затянул на шее шута сорванное с крючка полотенце. Тот мгновенно закатил глаза, посинел, вывалил наружу распухший язык и растаял в разноцветной дымке, которая исчезла там же, откуда и появилась. – Демонов актер, – пробормотал Нир, возвращаясь в спальню.

Однако уснуть ему опять не дали. Не успел он вытянуться на кровати, подложив под голову собранные возле шкафа подушки, как начался дурдом. Этот поздний вечер или, скорее, ранняя ночь были просто созданы для того, чтобы проверить на прочность нервы одного отдельно взятого темного мага. Вездесущий Дух Тритэры, пользуясь относительной свободой и безнаказанностью, лез изо всех щелей и, как не в меру любопытная сплетница, доставал собеседника вопросами и нытьем. Его монотонному: «Нир, а что ты задумал? Нир, а куда ты сегодня ходил? Нирушка, ты же поделишься с дядюшкой Твегги?» – вторило не менее раздражающее мурлыканье почтового кулона. «Семейная переписка» доводила темного ничуть не меньше, чем приставания Двуликого. Послания от Дина были короткими и ехидными, да и невеста с каждым новым письмом все больше забывала о вежливости, зато вспоминала о том, что обсуждать ее жених совершенно не желал.

«Так вся эта суета вокруг Адель возникла еще и под твоим присмотром? Возможно, стоит пересмотреть методы?» – пришло от отца Адель.

«Тебе доставляет удовольствие делать из меня дуру? Я устала от твоих недомолвок! Немедленно отвечай!» – написала она сама.

– Да продай ты ее дракону! – предложила зеленая обезьяна, высунувшись из ящика прикроватной тумбочки. – Все бабы – стервы.

Раздраженно рыкнув, Нир сел на постели, резко задвинул коленом ящик с обосновавшимся там Духом Тритэры, после чего вырвал из блокнота лист и взял в руку карандаш. Как следует запечатать портал игры он не мог физически, но и терпеть поведение шута сил больше не было. Он мрачно пообещал притихшему Твегги лет на пять забыть про Тритэру и, едва не проколов грифелем бумагу, нацарапал на листе: «Адель, если тебе самой нечем заняться ночью, не мешай тем, кто занят!»

В комнате наконец-то воцарилась долгожданная тишина. Нир стянул с себя давно расстегнутый камзол и швырнул его в обиженно надувшегося Двуликого, который предусмотрительно засел в баре между бутылок – подальше от раздраженного темного. Мужчина хмыкнул, довольный молчанием Духа, и, не снимая штанов и рубашки, завалился на кровать. Блаженно смежив веки, он повернулся на бок и подгреб под себя подушку, а вместе с ней и что-то еще. Темный резко открыл глаза и с недоумением уставился на Мурзика, крепко перевязанного синей лентой. Пару минут Нир тупо смотрел на возникшую из ниоткуда игрушку. Потом сопоставил это загадочное появление с утренней посылкой от дракона и скрипнул зубами. Несколько уверенных движений пером по плотной бумаге – и синяя почтовая лента вместе с посланием отправилась к хозяину.

– Ни-и-ир… – начал было Двуликий, решивший, что Мастер Иллюзий передумал спать, но тот молча взял плюшевого котенка и выскочил вон из номера, хлопнув напоследок дверью. – Хм… – Дух в образе зеленой обезьяны задумчиво почесал затылок, глядя красными глазами на опустевшую комнату. – Говорю же… все проблемы от баб! Вот и фея эта… Отдохнуть бедному парню не дала. Эх! – махнул он лапой и, прикрыв за собой дверцу бара, вернулся в мир Тритэры, который встретил его роем серебристых бабочек.

Адель сидела на кровати, обняв подушку, и чуть не плакала. Прошло всего пять минут, как девушка, взбесившись, отправила Мурзика дарителю, а ей уже не хватало игрушки. Ну зачем, зачем она это сделала? Подумаешь, представила, чем именно, а вернее, кем занят среди ночи молодой мужчина! Зная Нира, можно было предположить любой вариант: от заваривания чая новому хозяину до разграбления государственной казны. А не только тот, который пришел ей в голову. И откуда взялась эта глупая ревность? Обиделась, вспылила… и что теперь?! Осталась без средства связи с проклятым темным! А как заснуть без любимой игрушки? На глаза феи навернулись слезы. Прав был Эмиль! Наверняка на Мурзике были какие-то чары, вызывающие зависимость. Ведь глупо так убиваться по плюшевому котенку.

Возле двери послышался какой-то шорох. Адель повернула голову и нахмурилась: в замочную скважину тонкой струйкой сыпался белесый песок. От образовавшейся на полу «лужицы» вверх взметнулись язычки призрачного пламени. Комнату вмиг заволокло дымкой. Веки девушки потяжелели, в теле появилась слабость. Адель моргнула, пытаясь удержаться на грани сна. С тихим скрипом открылась дверь, и в окутанную туманом комнату шагнула высокая фигура.